Анатоль  Олiйник    

Олег Олейник

Обездоленный Икар



(Кое о личности поэта
Анатолия Олийныка)


Москва
2010





              Олейник О. А. Обездоленный Икар
(Кое о личности поэта Анатоля Олийныка)
Предисловие И. Я. Шишова
Москва, 2010. - 103 с.


Редактор А. П. Речмедин
Оформление обложки и
техническая редакция Р. А. Олейник

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО УКРАИНСКИМ,
ИЛИ ПРАВДИВАЯ ЛЕГЕНДА О ИКАР

Еще со школьной скамьи мы знаем величественную и трогательную легенду о Дедалового сына Икара, который вместе с отцом полетел на восковых крыльях к Солнцу и упал в море и погиб.
Эта сказка с древнегреческой мифологии уже несколько веков олицетворяет человеческий влечение к поискам, совершенства, знаний и открытий. Да и из истории мы знаем, как человек осваивал и осваивает небо и космос. Недаром же в украинской народной песне Изюмского поэта из Харьковщины М. Петренко "Дивлюсь я на небо та й думку гадаю. Почему я не сокол, почему не летаю? .. "Говорится именно об извечной мечте людей расширять безграничные горизонты Вселенной.
То есть сначала человек взлетала в небо мысленно, а уже тогда свою мечту воплотила в жизнь. Да и древнегреческая легенда об Икаре разве не об этом же?
Олег Анатольевич Олейник, сын известного, но забытого украинского поэта Анатоля Олейника, о жизни и творчестве которого таки написано и опубликовано уже немало материалов, последовательно, тщательно и настойчиво исследует отцу жизнь и творчество и самостоятельно выдает эти ценные достояния украинской духовности и щедро дарит их своим землякам.
Это удивления достойное сыны отношение к отцовской наследия меня лично трогает до глубины души. Уже не впервые я имею возможность и читать, и редактировать Олегу труда об отце и должен сказать, что при подобных сыновей родители могут быть спокойными относительно судьбы собственного творчества, так нелегкое отца творчество и судьба каким-то удивительным образом были обречены на забвение ли не с самого начала , однако заботливый сын выхватывает по зернышку из бездны каждая строка его произведений и передает же людям. Здесь можно лишь склонять головы перед таким кропотливым и упорным трудом. Времена теперь, видите ли, какие - государство не в состоянии, рассчитывай только на собственные силы. Вот господин Олег и старается, бьется, как рыба об лед, и выхватывает из всепоглощающий огня забвения и доносит до нас, читателей, свои достижения. Буквально по строке, по строфе, по стишки.
Ему пришлось опросить десятки знакомых и незнакомых людей, которые либо лично знали Анатолия Олейника, или слышали от кого-то какую-то толику, и это все стало основой сына книги об отце. Это настоящее исследование, и оно чем-то тоже похоже на Икари полет к солнцу.
Олегу Анатольевич было всего два года, когда ушел из жизни его талантливый отец. Ушел, скитаясь от преследований советской власти, на словах была народной, а в действительности притесняла народ хуже всякого ката.
Конечно, Анатолий "шили" украинский национализм только за то, что говорил на родном языке и еще и писал стихи. Это же не просто не надежный элемент, а прямо таки враждебный.
И сколько таких людей преследуемый, гонимый и побои, а они любой ценой, скрываясь, пытались создавать образцы искусства высокого качества. Вот в чем кроется наша национальная неуничтожимость, если хотите, наше величие и мощь. Конечно, речь идет о тех украинском, которые двигают саму идею украинства, рискуя здоровьем, репутацией и жизнью. Но опять-таки - Икар!
В своих произведениях Анатоль Олейник воспевал добро, человечность, любовь обреченных людей на разлуку - подносил человека божеству. Он был в свое время известным и уважаемым литератором среди выдающихся писателей и деятелей украинской культуры. Все шло в его жизни до того, чтобы он стал классиком нашей литературы. Но вспомним их не один десяток и не одну сотню с расстрелянного Возрождения. Сегодня это ущербный и ущербный золотой фонд нашей духовности. Он был гоним, битый, калек, изуродован, но он выстоял и ни одной культуре любого народа в мире не уступает и не уступит ничем. И недаром же молодой тогда и современник Анатолия Олийныка Павло Тычина гордо сказал: "Я есть народ, якого правди сила никем звойована еще не была".
Итак, дорогой читатель, перед тобой книга, которая является исповедью об одном из тех наших отцов и предшественников, которые проторили путь в будущее.
И в заключение не могу не отметить авторской речи. Она не только, так сказать, приличная, а таки заслуживает уважение и почет. Жить оторванным от родной среды и так владеть языком ... Это дается далеко не каждому украинский. А когда дается, то ясно, что это не просто украинский, а исключительный.


Иван Шишов,

член Национального союза писателей Украины, кавалер ордена "За заслуги III степени".








Отец мой, обездоленных Икар,
О, ЕСЛИ БЫ ТЫ встал, заговорил...

 ВЛАДИМИР СОСЮРА


ПОЧЕМУ ИКАР?
И ПОЧЕМУ Отверженные?

      Эти вопросы задал мне писатель Анатолий Петрович Речмедин, когда мы с ним осеннего дождливого вечера 2008 встретились в Библиотеке украинской литературы в Москве. Я рассказал ему о свой многолетний замысел написать за таким названием книгу об отце. Слова: "Отец мой, обездоленный Икар, о если бы ты встал, заговорил," я встретил в одном из стихов Владимира Сосюры. Очень легли они мне на душу. Как будто выдающийся поэт кратко выразил мое чувство к памяти отца. Поэтому я и позаимствовал Сосюры слова для названия этой книги.
      Почему я именно с Анатолием Петровичем поделился своим замыслом? 2005 года в Виннице в издательстве "Книга Вега" вышла в свет его книга о Анатолия Олийныка "Волшебный лирик с Борзны". После литературно-художественного издания С. П. Рэп 'яха "А завтра лес и день" она стала первым целостным литературным портретом поэта. Я способствовал ее написанию, знакомя автора с материалами отцовского архива.
       Но разговор с Анатолием Речмедина окончательно убедила меня в том, что моя книга должна начинаться именно с ответа на те два вопроса.

      И вот, прибыв тогда домой, я спросил у своего 27-летнего сына с высшим экономическим образованием: "Кто такой Икар?" Хотелось посмотреть, имеет ли теперь молодежь какую-то представление об образе, который был популярен в украинский литературе в начале прошлого века. "Это птица, - ответил он, задумавшись на мгновение. - Мифологический образ. "
      Конечно, доля истины в этом ответе есть.
      Поэтому не будет лишним напомнить, что в древнегреческой мифологии рассказывается о афинского художника и зодчего Дедала. Он вместе с сыном Икаром оказался на острове Крит, где долгие годы работал на тамошнего царя Миноса. Царь не хотел отпускать их на родину. Поэтому Дедал собрал перьев, скрепил его льняными нитками и воском и сделал 4 крыла. Отец с сыном надели крылья на руки и полетели над морем домой. Дедал предостерегал Икара не подниматься высоко к солнцу, чтобы оно не растопило воска. Но Икар увлекся быстрым летом, приблизился к солнцу. Воск растопился, перья разлетелось. Икар упал с высоты в море и погиб в его волнах.
      Почему образ Икара был популярным среди украинских литераторов в начале прошлого века? Мыслящая часть человечества стремилась коренных изменений общественной жизни. Распространялись идеи марксизма, в котором усматривали путь к справедливости, гуманности, благосостояния. В художественном творчестве это символизувалося движением к солнцу.
      Тогда еще не предвидели того, что ни социализм, ни постсоциалистических строй не принесут людям ожидаемого лучшей жизни. Как тут не вспомнить одного известного российского политика, который в 90-е годы прошлого века любил с нотками юмора говорить: "Хотели как лучше, а получилось как всегда." Большинство людей не осознавал ни тогда, ни сейчас, что сами, без помощи Бога законов и принципов, содержащихся в Святое Писание, они способны достичь гармоничного общественного устройства. Что это произойдет лишь тогда, когда на земле наступит царство Бога.
      В некоторых художественных произведениях в отдельных случаях, бывало, не раз промелькнет интуитивно рожденная мысль следующего содержания: лет до солнца добра, любви, справедливости закончится неизбежным отрицательным концом.
      Поэт Анатоль Олейник где-то в 1927-1928 годах, когда его творчество шла по восходящей, написал такие строки:
      
       Пусть эти звуки будут росы,
       Что на рассвете пьют цветка
       И оживляют еще покосы ...
       О, не принимайте вы руки.
       Несите печаль мою на звуках
       На голубое озеро призраков --
       Я утоплюсь там в муках,
       Или погибну, как Икар,
       Потому что крылья у меня, крылья из воска,
       Расплавит солнце и упаду.


      Мне кажется: если бы тогда спросили поэта, почему он написал, что звуки музыки доставят его печаль на голубое озеро, где он утопиться в мучениях или погибнет, как Икар, то ответы он не смог бы дать. Эта ситуация подобна ситуации пророка Даниила, когда в своей книге, которая входит в Библии, в главе 12 он признается, что записал сказанные ему ангелом слова Бога, но сам не понял их, потому что эти слова должны быть "запечатаны до последнего времени".
      Когда пришло время выбирать профессию, юный Анатоль Олейник поступает в педтехникуму, потому что хочет стать учителем украинского языка и литературы. Почему бы не выбрать, скажем, естествознание, химию, физику? То есть нечто далекое от идеологии, от политики. Вдруг я стал железнодорожником. А железнодорожные перевозки нужны носителям всех идеологий.
      Но Анатоль Олейник стремился нести людям свет правды, добра, красоту родного слова. На протяжении многих лет после потери государственности литература была едва ли не единственным средством духовной жизни украинского народа. Ее создателей систематически преследовали. Так было до 1917 года и после него.
      Анатоль Олейник по окончании педтехникуму работает не только преподавателем украинского языка и литературы в школе № 2 города Конотопа, корректором в редакции местной газеты, но, как свидетельствуют документы, принимает активное участие в осуществлении украинизации, которая проводилась в двадцатые годы прошлого века. Суть этой украинизации раскрывает Иван Шишов в предисловии к сборнику стихов Анатолия Олийныка "Виват, жизнь". В ней он пишет: "Эту украинизацию и ленинисты, и сталинисты придумали для того, чтобы, во-первых, обмануть украинский народ, подавить и усыпить жажду национальных патриотов, и, во-вторых, выявить тех же патриотов и, как сталинисты и говорили , "взять на карандаш" чтобы потом весь этот элемент истребить впень ". Следовательно, судьба Икара судилась не одному представителю украинской творческой интеллигенции в двадцатые-тридцатые годы прошлого века.
      Среди тех, кто считает себя украинским, пожалуй трудно встретить незнакомых с Шевченковским "Заветом". К слову, свой поэтический завет писали и некоторые другие поэты. И не только украинские. К примеру болгарский поэт Любен Каравелов, чей "Завет" в переводе Павла Грабовского начинается словами:
      
      Як умру, то не сгребает
       Земли надо мной,
       А засыпьте в чистом поле
       Свежей травой.
      
      Есть свое завещание и в Анатоля Олейника. Другие поэты писали поэтическое завещание, находясь на вершине своего творчества, Олейник же написал его, когда ему было лет 20-21, то есть еще начинающим:
      
      Как дойду я свой путь
       Короткий, тернистый к краю,
       Как потухнет огонь в глазах --
       Одно я вас только прошу:
       Не надо ни слез, ни вздох,
       Немало так плакал я сам
       По длинным бессонные ночи.
       Не надо над трупом рыдания.
       Без заботы меня похороните,
       Где хотите, мне это ничего,
       Вы только попа не кричат,
       Ибо Бога в попу нет.
      
      Почему Анатоль Олийнык написал, что его путь будет коротким и тернистым? Может 20-летний юноша подражал великих поэтов? Но нет, для этого уже были основания. Когда во время гражданской войны власть в Украине часто переходила из рук в руки, Анатоля Олейника едва не оборвалась.
      В предисловии к отцовской сборника "амуров декада" я со слов поэта брата Михаила, тогда уже тяжело больного после перенесенного инсульта, написал, что как-то в 1918-1919 годах местные чекисты арестовали группу гимназистов, то около 30 человек, в том числе и Анатолия Олийныка , якобы за распространение антисоветских листовок. Среди ночи гимназистов повели за городе, чтобы в поле расстрелять. Когда дошли до последней хаты, арестованные бросились врассыпную. Часовые открыли огонь и застрелили 18 или 19 гимназистов, а другим, в том числе и Анатолю удалось бежать.
      Позже, когда сборка уже вышла из печати, с ней познакомился двоюродный брат поэта Николай Семенович Вороницы. Он сохранил отличную память до глубокой старости. Когда он дошел до слов, гимназистов повели расстреливать якобы за листовки, сразу же опроверг это утверждение. Сказал, что причиной было совсем другое. Он стал перечислять имена и фамилии расстрелянных и тех, кому удалось бежать. А было это с его слов так.
       Когда родной поэта город Борзну, что на Черниговщине, заняли красные, они выпустили на волю местных заключенных и, пока не заполнили тюрьму новыми заключенными, загнали во двор нескольких отловленных бродячих собак и заперли ворота. А ватага гимназистов, среди которых был и Анатолий Олейник, играя, отбила замок, выпустила собак на волю, а на воротах оставила надпись: "Ленин дал собакам амнистии".
      Нашлись, конечно, люди, которые это видели и донесли новой власти, что и привело к арестам и расстрела ребят.
      Часто мысленно возвращаюсь к той трагического события. Ясно, что чекисты уже тогда озверели от бесконечных убийств. Но чтобы расстреливать несовершеннолетних, собственно, еще детей только за надпись "Ленин дал собакам амнистию ..." По словам упомянутого уже М. С. Вороницы это было решение не Борзнянский чекистов, а команда сверху. Приказ расстрелять гимназистов был получен от комиссара Волкова, начальника НКВД из Брянска.
      Согласно принципам логики "после этого" - не значит "вследствие этого". Это так. Но именно после этого события Анатоль Олейник, который, как вспоминали его ровесники, часто римував с экспромта, начал систематически писать стихи. В его ранних произведениях неоднократно звучит эхо пережитого, о чем свидетельствуют, в частности, такие их названия: "Из тюрьмы", "За воротами", "Их расстреляли на выгоне", "Играть, стены и фундаменты", "В тюрьме".
      Впереди его еще ждут арест в 1929 году в деле СВУ, бегство в Среднюю Азию в начале новой волны репрессий, преждевременная смерть в неполных 34 года. Но когда двадцатилетний Анатолий Олейник называл свой путь и коротким, и тернистым, он не ошибся в своих предчувствиях. Возраст его действительно оказался таким. Итак, Анатолий Олейник действительно обездоленный Икар.
      

ЕГО ОТЦЫ И ДЕДЫ
      
Почти каждый человек наследует многое от родителей: их внешность, характер, привычки. А вот передается по наследству интеллект - это все еще тайна. Дети гениев чаще всего уже не гении, а наоборот: из среды обычных, рядовых, а то и серых людей нередко выходят гении.
Это можно отнести и к Анатоля Олейника. Среди его предков вряд ли были гении. Если и были, то им не удалось стать известными, прославленными людьми. Может, на этом и стоило бы поставить точку. Если бы не записи двоюродного брата поэта Сергея Семеновича Вороницы, удостоверяющие, что их дед Андрей Петрович Олейник и многие его потомков, и не только Анатоль Олейник, проявили способности к творчеству. Вот и сам Сергей Семенович, который был машинистом паровоза, был такой дар. И это видно из написанного им его родословной. Вот выдержка из него, что касается Андрея Петровича Олейника и его семьи.
"Мой дедушка Андрей и бабушка Настя Олейники происходили из купцов как говорили тогда, средней руки. Они, правда, имели много пахотной земли, лес и сенокос, но главным источником доходов была все же торговля.
Родились они в уездном городе Борзне Черниговской губернии, здесь прожили всю свою жизнь, на этой земле нашли вечный покой. Олейники отличались не только в материальном плане как владельцы движимого и недвижимого имущества, но и в большей степени во взглядах на жизнь вообще. Они умели давать оценку современному и угадывать будущее.
Семья дедушки Андрея насчитывала 10 человек, включая пять сыновей и три дочери. Их определяющими чертами, кроме уже сказанного, была тяга к науке, любовь к музыке и вокалу. Все мои дяди и тети имели, как на то время, неплохое образование: кто закончил гимназию, кто городское училище, а дядя Яков даже военную академию Генерального штаба. Хочу напомнить, что в те времена в высшие учебные заведения, тем более в военные, принимали преимущественно детей дворян. Во время приемных экзаменов им предоставлялись определенные льготы. Все остальные подлежали строгим экзаменам.
Выше я уже сказал, что дедушка Андрей занимался торговлей, но не сказал, где и чем торговал.
В Петрограде у него были два магазина. В летний сезон и до глубокой осени там продавались главным образом овощи и фрукты, преимущественно молодой картофель, а зимой в обоих магазинах торговали мясом. Эти товары завозились из Украины, а точнее с Борзны железной дорогой. Овощи и фрукты частично были свои, а отчасти закупались в индивидуальных хозяйствах. Что касается мяса, то живность - рогатый скот, свиньи и овцы полностью закупались в индивидуальных хозяйствах, затем после забоя туши грузили в вагоны и отправляли на продажу в столицу. Размах дедовой деятельности свидетельствует, что у него немало было и наемных работников. Торговля шла успешно.
И кто знает, как бы сложились у деда торговые дела в дальнейшем, но 1914 года он скоропостижно скончался. Вскоре после его смерти землю вместе с лесом и синожаттю сыновья поделили между собой. Трое из них - Андрей, Василий и Яков свои наделы очень быстро распродали, и только четвертый - Григорий - продолжал пользоваться и землей, и вел торговые дела, но, конечно, в гораздо меньших объемах, чем это было раньше. Пятого сына дедушки Андрея - Михаила не упоминаю только потому, что он до этих событий не дожил, так как в юные годы покончил с собой. В конце концов случилось так, что накануне Октябрьской революции Олейники не были ни землевладельцами, ни торговцами. Мужики Андрей и Василий стали служащими в городских учреждениях, а дядя Яков полностью посвятил себя военному делу и вообще в Борзне не жил.
Относительно бабушки Насти, то она мне запомнилась сгорбленного, чаще всего сидившою возле своего дома на завалинке и о чем-то думая. Она казалась неразговорчивый и на первый взгляд неприятной, хотя это вовсе не так. В праздники нас, внуков, угощала чем-то вкусным, давала подарки, расспрашивала, что делает мама, обедали и обо всем остальном. Умерла бабушка Настя 1922 87-летней. "
Перечитываю этот отрывок из родословной, и мое внимание привлекают слова о том, что Олейники умели "угадывать будущее". В Анатоля Олейника это умение оказалось особенно ярко, о чем пойдет речь далее.
В отрывке из родословной С. С. Вороницы есть единое подробные сведения о семье деда Анатолия Олийныка среди скупых записей, которые мне удалось сделать в предыдущие десятилетия.
Прежде чем рассказать об отце и матери поэта, хочу сказать хотя бы несколько слов о его дяди, офицера царской армии Якова Андреевича Олейника, которого уже упоминалось в цитируемом родословной.
С. С. Вороницы в 1992 году рассказывал мне, что Яков Олейник в 1922 году вернулся из эмиграции. В Борзне в паровом мельнице работал весовщиком, занимался репетиторством, потом что-то арендовал в селе Малой Загоривци, что неподалеку от Борзны. Когда в 1929-1930 годах в Украине начались репрессии согласно инспирированной тогдашним ГПУ делом Союза освобождения Украины, родственники вовремя дали Иакову знать, что его должны арестовать. Иаков ушел. Потом пошел слух, что при попытке перейти границу он был убит.
В 2001 году родственники имели возможность познакомиться с делом репрессированного в 1932 г. младшего брата поэта Михаила Андреевича Олейника. В нем в частности утверждалось, что Яков Олейник - участник контрреволюционной организации "Штаб повстанческих войск освобождения Украины" - был расстрелян по делу "Весна".
Из всех мужиков только Иакову Анатоль Олейник посвятил стихотворения, датированного 1922 годом.

Я. А. Олейнику
(дядя от племянника)
Ты петь начал
В тяжелое время,
Когда нас
Враг февраля скончался ...
Ты петь начал
В тяжелое время.
Так пой же и верь,
Что еще придет весна,
И судьба печальная
Еще издохнет, как зверь ...
Так пой же и верь,
Что еще придет весна ...
Ты о свободе пой,
И пусть песня твоя
В сердцах забыто.
Еще надеждами играй!
Ты о свободе пой --
Подтяну тебе и я.

Очень красноречивые слова. Может, Яков дружил с поэтическим словом, может, он пел о воле, и ему хотел подпевать 20-летний племянник. А, возможно, слова "петь", "пой", "песня", "подтяну" имеют образный смысл - об этом мы, наверное, уже никогда не узнаем.
О поэта отца Андрея Андреевича Олейника уже говорилось выше. Он не занимался торговлей, а работал в управе и казначеем в земстве. Хотя бизнес попытки были. Однажды решил поехать на Дальний Восток, но эта поездка не принесла доходов: с чем уехал, с тем и вернулся. Точных сведений о его образовании нет. Лишь дочь Александра Андреевна свидетельствовала, что отец окончил высшее городское училище в Борзне, а перед этим учился в начальном училище.
По мнению Александры Андреевны, отцу был присущ внутренний аристократизм. Он был хорошо осведомленным в политических делах. Систематически читал газеты, запрещенную литературу, но при этом держался в стороне от политики. К детям был настроен демократично: пусть каждый делает, что хочет.
В Анатоля Олейника есть стихи, посвященные матери, братьям и сестрам, или же упоминаются они в их текстах. Но в моем архиве почти нет произведений, где говорилось бы об отце. Исключение - слова из стихотворения "Матери и сестре":

Садок и сейчас, наверное на поклонах,
Ногой в реку вступил.
Пожелтевшими листьями тихо звонит ...
А отец снова ...
Запил.
Слова скупые, но выразительные. Рассказывали, что в годы гражданской войны и после нее семья жила с того, что росло в огороде и саду. Закапывали осенью яблоки, чтобы продать их ранней весны и купить что-то из одежды. И вот однажды после продажи яблок отец пришел с компанией, и вырученные деньги были пропить.
Частые споры Андрея Андреевича с женой и детьми закончились тем, что его отселили в отдельную комнату, и он жил там в одиночестве, редко общался с семьей. Однако Анатоль часто заходил к нему, они о чем-то долго беседовали.
Больше тепла из всех своих внуков дед Андрей отдавал малому Олегу, которого часто брал с собой в сад или во двор, когда возился в нем. Может потому, что после смерти Анатолия Олийныка двухлетний Олег остался сиротой. Однажды дед замешкался, а Олег тем временем взял ножницы и отрезал ними кусок дедовой бороды. Но дедушка только улыбнулся и не сердился на шалуна - внука.
1936 умерла мать поэта Александра Павловна, через несколько месяцев не стало и сына Анатолия Олейника. Прошло еще несколько месяцев, и в 1937 году внезапно умер его старший брат Георгий. Они похоронены рядом на Новоместски кладбище в Борзне. Люди нередко видели Андрея Андреевича, который неподвижно один, молча сидел у могил жены и сыновей, и только ветер развевал его седые волосы и бороду. О чем он думал? Вероятно он был настроен уже на скорый конец, который не замедлил наступить, ибо того же 1937 похоронили там и его.
О поэта маму Александру Павловну Олейник, врожденную Силич, у меня еще меньше сведений. Ее мать умерла очень рано. Отец ушел из жизни позже. Он запил после смерти жены и все звал: "Ульяна!" В Александры Павловны были два брата: Федор и Иван Силичи. Иван служил в полиции, снискал уважение у революционеров 1905 года, сделал им много чего хорошего. Умер в Чернигове 1915 или 1916 года.
Мать Александры Павловны так же, как и отец ее, происходила из обедневшего дворянского рода Савицкий. В доме Олейников долгое время висел написанный масляными красками большой портрет благородной госпоже с Савицкий - тети Александры Павловны. Вот что говорится о роде Савицкий в книге Овсянникова П. А. "Родословная дворянская книга":
"Предки рода Савицкий служили в полках малороссийского войска и по универсалам гетмана Скоропадского 1716 и 1719 полковой лубенский писарь Степан Савицкий владел селом Луговкы Глинского уезда Черниговской губернии. Потомки этого рода, продолжая владеть вышеупомянутым имением предков, служили российскому престолу в гражданской службе, что видно из сведений, помещенных в определении Герольдии от 13 июня 1813 года, о внесении герба рода Савицкий в общий гербовник дворянских родов Российской империи (гербовник 12, 128) "
В приведенном тексте сказано, что Глинский уезд входил в Черниговской губернии, но дореволюционный энциклопедический справочник подтверждает, что город Глинск принадлежало тогда в Полтавской губернии.
Родственники рассказывали, что Александра Павловна должна была выйти замуж за священника Любовича. Но когда впервые увидела в церкви красавца в военной форме Андрея Олейника, который сразу же покорил ее сердце, уже никто и ничто не могло изменить ее выбора.
Нелегкой была жизнь матери троих сыновей и трех дочерей. В уже упомянутом стихотворении "Матери и сестре" Анатоль Олейник писал:

Приду,
И мокрый, и избитый, --
А мать все залечит.
... Было облатуе и плачет --
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Если бы не ты --
Давно бы на свете не было
Твоего малого курия
И поджигателя, --
А ты всех одна упросила.
... переказать всего не сила.

Кротость ее характера была безграничной. Моя мама вспоминает, как, бывало, рано утром, как только видоившы корову, Александра Павловна подходила к ее постели и ласково сказала невестке: "Младенца, на, выпей парного молочка, оно полезно."


ОТ РЕБЕНКА ДО ПОЭТА

А солнце встанет и пригреет,
И розцвитуться ростки.
Привет тебе, юношеская мечтает
И пожатие братской руки.

Анатоль Олейник

Не просто рассказывать о детстве поэта, о годах его учебы, так как он умер, оставив меня двухлетним. Его я совсем не помню. После 1966 года, когда я уже перестал скитаться по съемных квартирах, когда приходилось по четыре раза в год переезжать из одного помещения в другое, и наконец получил собственное жилье, то начал сбор отцовского литературного наследия. Из родных, кто помнил его детские годы, оставались только младшая сестра Александра Андреевна и сослан на север брат Михаил Андреевич, парализован после перенесенного инсульта. Он жил в городе Ухте республики Коми.
И все же в Борзне мне удалось разыскать некоторых из тех, которые вместе с ним учились в юношеские и даже в детские годы. Они были уже пенсионерами. Это - И. П. Проценко, О. С. Семенова, М. М. Безлюдный, И. А. Малюшицький, В. Г. Нетреба (последний живший в Москве). К ним, а также к другим я неизменно обращался с одним и тем же просьбой: "Расскажите мне, пожалуйста, о Анатоля Олейника серьезное и смешное, веселое и грустное, хорошее и плохое - все то, сохранившей ваша память." Я слушал и записывал и теперь пишу, основываясь на этих записях.
Как и его отец, Анатолий Олейник учился в начальном училище, которое окончил в 1914 году, затем в высшем городском училище, а впоследствии, после образования мужской гимназии, перешел туда. Чуть позже в 1918 году гимназия превратилась в трудовую Политехнической Школы. В 1920 году были созданы педкурсы, которые позже стали называться педтехникум. Анатоль поступает туда на отделение украинского языка и литературы, которое и заканчивает в 1924 году.
О раннем детстве Анатоля не сохранилось почти никаких сведений разве только то, что будущий учитель малым часто не хотел идти в школу, убегал, прятался в сарае ли в огороде. Старшая сестра Олимпиада ловила его, силой надевала. В упоминавшемся стихотворении "Матери и сестре" Анатоль пишет о себе:

Когда к реке я ходил
По воду с кувшином,
А как было босиком я летал!
Не раз топился летом и зимой.
Поймать солнце, видите ли,
Я хотел ...
. . . . . . . . . . . .
Неоднократно убегал, было, из дома,
Хотел матросом,
Юнгой на море быть.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А еще вспомнил в Шурша как Данила,
Что нам когда сосед был,
Я зажег,
Курившы исподтишка,
овин, --
И с перепугу
На иву
Был вскарабкался.
Вот уже нюни
Как текли --
Залить пожар было бы можно.

Когда читаю эти строки, меня поражают слова: "Поймать солнце, видите ли, я хотел" Еще с детства, видимо, уготована ему судьба Икара.
Лет в 12-13 Анатоль уже любил составлять разные остроты на одноклассников, которые вызвали добрый смех. Стал много читать, где-то доставал книги, появилось увлечение литературой. Из учебных предметов особо не любил закона божьего и попа не любил.
С 1917 года начались нужды. Однажды отец за пшено выменял Анатолю шинель и френч, то он у них строил среди гимназистов.
Мне приходилось неоднократно слышать от поэта сестры Олимпиады о том, что как-то Анатоль, еще подростком, заявил дома - дескать, отказываюсь есть свинину. Стал вносить какие-то изменения в свою одежду, в быт и сказал, что переходит в иудейскую веру. Даже начал придерживаться некоторых иудейских обрядов. За это отец даже заперт в комнате и не пускал ходить туда, куда ему хотелось.
Упомянутые ровесники Анатоля - А. С. Семенова и В. Г. Нетреба рассказывали, что однажды у него возникли романтические отношения с девушкой Хинди Рабинович, и затем они прекратились. И вот я наткнулся в архиве поэта на рукопись стихотворения без даты, подтверждающий эту историю. Только имя девушки не хинди, а Сима. Вот это стихотворение:

Сима
Такое короткое слово Сима.
Пожалуй имя это просто сон.
Лилея вплетена в косе может,
На шее лебедь - медальон.

Все так коротко и неясно ...
Далекая юность. Хмель. Дурман.
Горит и до сих пор не угасает;
Хотя пусть которые дожди, туман.

Для тебя первым, лебедки,
Голубоглазая моя Си,
Составлял я стихи (правда - гадко)
"Поэт", - смеялись дома все.

Узнали потом, что еврейка --
Вот украинский наш поэт!
И у тебя тоже была семейка --
Были раз бросили в сугроб ...

Встретились тайком. Вздыхали,
Какую из двух верь прийнять обоим.
На дворе (горе) светало ...
Сидел за это я под замком.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Поймали лебедя - чернеть?
Но я для упоминаний еще не умер.
Еще долго буду я носить
Лебедку Симу к озерам.

Бросаются в глаза слова "за это сидел я под замком" Но мое внимание больше привлекает выражение: "Вздыхали, какую из двух верь прийнять обоим". Со второй половины 20-го века не так уж редко можно встретить мужчину и женщину, которые принадлежат к разным религиям и разных национальностей. Принадлежность к разным религиям и национальностям, если супруги уважают друг друга, не препятствует хорошим, теплым отношениям между супругами. Но еще в первой половине 20-го века это была проблема.
В 1920 году, когда Анатоль Олейник стал студентом педтехникуму, он уже систематически пишет стихи. Пишет их много. Поэты - начинающие учатся мастерству у старших по возрасту маститых мастеров слова, посещают литературные объединения. Но в Борзне тогда не было профессиональных литераторов. Поэтому он много читает, самостоятельно учится прежде всего на творчестве Тараса Шевченко, Леси Украинский, Ивана Франко, Александра Олеся и другие писатели. Часто Анатоль Олейник римував с экспромта. Например, студенты получают задание составить стихи для детей. Это не под силу тем, у кого хватает поэтической искры. Поэтому обращаются к Анатоля: помоги! Он берет мел и сразу же пишет на доске:

Миша весело жила,
На пуху в углу спала,
Ела мышка сыр и сало,
Но мышке было мало.
(последующих строк А. С. Семенова не помнит).
Или такое:
Обжиг первый снежок,
Льдом покрыт ручеек,
Мы на зайца пойдем
Да с ружьём за плечом.

Продолжает сыпать остротами, эпиграммами:
В поле разрытий могила,
Срежет нас Мазл и Людмила,
Будет из нас Гимон корни извлекать.

Мазл - так называли преподавателя Еланский,
Людмила - имя преподавателя педагогики Кондаревои,
Гимон - преподаватель математики.
Был Анатоль острым на язык, смешил других, не меняя серьезного выражения лица, а сам при этом не смеялся. Умел в корректной, но злой форме высмеять кого-то. За ним следом ходили не только девушки, но и ребята.
В то же время ровесники отмечали его доброту. Говорили образно, что мог последними штанами поделиться. Был среди студентов Максимович Саша, бедный, внешне чуть не чудовище. Анатоль делился с ним много чем, как мог, пытался скрасить его жизнь.
Начало поэтического творчества Анатолия Олийныка приходится на те времена, когда Украинская Народная Республика прекратила свое существование и остатки украинской армии в ноябре 1920 года вынуждены были интернуватися на территории, занятые поляками. Еще с год сопротивлялись отдельные отряды, но Черниговщина уже была под советской властью.
Учитывая это поэт прибегает к эзоповского речи, когда хочет выразить свои патриотические чувства. Примером может служить стихотворение "Хватит!"
Хватит глупостей
И збитниць --
Девушек.
Град
Постигла рожь
Бьет ...
Гибнет Троя ...
Оружие
Есть?
Будет сидеть возле матери
Когда в кратере
Вулкана
Огни!
Нет!
Прочь, любимая!
Не мешай мне.
Эй, друг, брат!
Град
Постигла рожь
Бьет ..
Гибнет Троя ..
Оружие
Есть?

Как известно, украинские поэты неоднократно Троей называли Украину.
Первые две строки украинского гимна начинаются с наречия "еще".

Ще не вмерла Украины ни слава, ни воля
Еще нам, братья молодые, улыбнется судьба.

Интересно, что стихотворение Анатолия Олийныка "Утром в кузнице заклепало", в котором наречием "еще" начинается третья и пятая строки, в чем-то перекликается со словами украинского гимна не только формой, но и содержанием:

Утром в кузнице заклепало:
... Воли вечный дух не умрет! --
Еще наступили ржал рало
Мой народ и Вспашет
Родные земли, залежи! ...
Еще степи зазеленеют,
Свободно опилки зашумит ...
В кузнице искры пламенеют,
В кузницу ветер гудит ... --
Куйся, постное победы!

Куда направить вектор усилий и стремлений своих, а также друзей, ровесников в сложившихся тогда в Украине? Этого вопроса молодой поэт касается неоднократно, но наиболее выразительно - в стихотворении "Мы".

Мы - первые шаги и аккорды,
Мы - очень, юное источник,
Мы искренне, братски, без гордыни
Ллемося в темнее село.

Мы являемся создатели жизни и науки,
Идем мы солнце встречах
И в мозолистые сильные руки
Знания, как оружие, передать.

Мы - первые искры и надежды,
Мы - чистое сердце и лоб ...
Мы, как ручейки молодые,
Ллемося звонко на село.
И в этом стихотворении нельзя не заметить, что во второй строке второго куплета поэт, как и Икар, стремится к солнцу.
На старших курсах педтехникуму Анатоль Олейник собирает вокруг себя тех, кто имел склонность к художественному творчеству. Среди них наиболее активными были Ф. Сторчак, Д. Кручок, Лидия Козленко. Это объединение начало выпускать рукописный литературный альманах. У меня хранится второе число этого альманаха за 1924 год. В нем - 50 страниц, где помещены 24 поэтические и короткие прозаические произведения, автором шести из них был Олейник. Приходится отметить в наш компьютерный возраст, который в 1924 году в бедных студентов Борзнянского педтехникуму не было доступа к печатной машинки, и весь альманах написанный от руки знакомым почерком отца. На предпоследней странице перед содержанием - скромная надпись "Редактор Анатоль Олийнык."
О первое число того же альманаха я узнал из книги М. А. Москаленко "На берегах Борзны-реки (краеведческие очерки)" часть 2. Она издана в 1995 году в Чернигове. Там на стр. 28-29 написано: "Вот совсем недавно среди материалов вновь краеведческого музея найден первый выпуск этого альманаха, который можно датировать вероятнее 1923 годом или концом 1922. В своих произведениях (пять стихотворений и поэма) юный поэт предстает неугомонным, энергичным, порывистым, направленным вперед. Альманах иллюстрированный удачными чернильными рисунками, которые, наверное, тоже принадлежат его перу. Но больше всего характеризует юношу "Вступительное слово", которым он обращается к читателям и оппонентам: "Когда я обратился к" пробуя пера "прийнять участие в этой работе (а их насчитывалось 24), только, как видите, 9 из них откликнулось. .. Но, несмотря на такое количество сотрудников и на куцую художественно-литературную ценность материала, я все же выдаю наш альманах с твердой верой, что в недалеком будущем ... сплотится остальные ... и они отважно зажгут и поднимут свои факелы. Знаем, много найдется на наш альманах "критиков", но в хаосе современной жизни, в хаосе творчества, не каждому суждено разобраться и наметить путь, по которому предстоит идти, чтобы не быть лишь ненужным зрителем жизнь ...
Грудь наши преисполнены радостью победы, радостью творчества, и как смогут они, скептики, смеяться над нами? Когда же они имеют что-то лучше, - как смеют они не поделиться сокровищем своим с нами, ожидая Света, Радости, Победы ".
Разве не энергия и стремление творчества било через край у этого человека, которая так рано ушла из жизни? "
И в цитируемом отрывке видим стремление к свету, следовательно к солнцу.
В начале цитируемого отрывка из книги М. А. Москаленко говорится о "вновь краеведческий музей". Этот музей не государственный, он был создан в 1962 году на общественных началах при борзнянский школе-интернате. Дело прекрасна со всех точек зрения. К музею люди передавали время очень ценные экспонаты. Энтузиазм был велик, и моя двоюродная сестра, которая жила в Борзне, передала для музея немало материалов, касающихся жизни и творчества Анатолия Олейника, в том числе нарисованную масляными красками старую картину уже упоминавшейся Савицкой, оригиналы рукописей некоторых стихотворений, документы и другие раритеты. Она опрометчиво не сделала для себя даже копий. Позже, когда я, узнав про это, ударил в набат, сестра смогла немного вернуть, но немало вещей исчезло безвозвратно. Говорили, был и факт кражи экспонатов из музея.
Такие вот печальные последствия, когда в добром деле энтузиазм не сочетается с профессионализмом.
Кроме стихов Анатоль Олейник пишет и короткие прозаические произведения. Несколько из них, названных Станислав Тельнюк поэмами в прозе, помещены Анатолием Речмедина в приложении к его книги об А. Олейника "Волшебный лирик с Борзны".
В творчестве молодого поэта начинает с известным причинам преобладать пейзажная и интимная лирика. Но он неоднократно возвращается к событиям, пережитых им лично, в юношеские лета:

Их расстреляли на выгоне
Чубатых двух каких братьев.
Один лежал на правом боку,
Второй смотреть хотел
На ясное солнце. И он видел
И солнце играло в стекло-глазах,
И флаг их здесь маячил
Надвое рваных в ногах.
Никто не знал, кого убили.
Неважно паслась стада,
Лишь воронье и налетело,
Травку ветер лишь качал.
И крови тихо напувались
Братьев нечесаные чубы.
Вверху же на смех им целовались
Два белоснежные голуби.

Эхо пережитого слышится не только в ранних, но и в более поздних произведениях поэта. Об этом свидетельствуют, в частности, строки из стихотворения "Вере Котух-Любочци", навеянные его пребыванием в тюрьме:

Там сердце звякнуло и стало.
И растворилась тюрьма.

Пожалуй, первая строка говорит о унисон между звоном ключей при отпирания дверей тюремной камеры и реакцией сердца заключенного.
Колись, собирая воспоминания об отце, я поинтересовался: кто такая Вера Котух-Любочка. Ровесник отца учитель И. А. Малюшицький рассказал мне, что Любочка - то была фамилия бывшего директора школы садоводства и огородничества. У него были две дочери, младшую звали Верой. В 1919 году обе они за что были арестованы. Старшую дочь, не знаю ее имени, полюбил комиссар юстиции, еврей и хотел на ней жениться. Но большевикам запрещалось жениться с классовыми врагами. И тогда комиссар пришел в тюрьму и при встрече застрелил сначала свою возлюбленную, а затем застрелился и сам. Вера Любочка впоследствии была выпущена.
      Этот эпизод на территории гражданской войны стоит художественного осмысления, достоин стать основой художественного произведения в Шекспировский духе.


ПЕСНЯ НАБИРАЕТ ВЫСОТУ
      
      Я был поэт не леестровий,
       Но писал куда не хуже.
                              
       Анатоль Олейник
       
      По окончании педтехникуму с осени 1924 Анатоль Олейник живет и работает в Конотопе. Преподает украинский язык в школе № 2, которая в то время была семилетки. Кроме того работает еще и корректором в местной газете "Крестьянские вести". Как свидетельствуют многочисленные справки, он участвует в мероприятиях украинизации, о сути которой говорилось в первоначальном разделе.
      В школе Анатоль Олейник организует литературный кружок. Желающих приобщиться к литературе было немало, ибо молодой учитель, красавец, поэт привлекал старшеклассников. Бывшие ученики Анатолия Олийныка вспоминают, что не одна ученица и учительница были влюблены в него.
      Установлено, что человек запоминает хорошо и надолго ту информацию, к которой она не безразлична, особенно если с этой информацией связанные ее эмоции. Были случаи, если я встречал какую-то женщину, которая рассказывала о Анатоля Олейника совсем малозначимые эпизоды, хотя после них прошло лет 40-45. У меня возникало предположение, что эта женщина была когда-то у Анатолия Олейника или влюблена, или, как минимум, не безразлична. Приведу пример.
      Одна его бывшая ученица (не буду по этическим причинам называть ее фамилию) рассказала мне о такой диалог, которому она была свидетелем и состоявшемся 41 год назад. Диалог проходил между Анатолем Олейником и ученицей старшего класса по фамилии Козловская.
- Анатолий Андреевич, как правильно нужно писать слово "конотопская": с большой или с маленькой буквы?
- Конечно со строчной. Даже слово конотопская Козловская будет с малой.
- А чего вы смеетесь?
- Я не смеюсь, я объясняю.
      Кроме литературного Анатоль Олейник организует еще и драмкружок. Кружковцы ставили, в частности, драмы "Подземная Галичина" и "Степной гость" А литературный кружок выпускал альманах под названием "Венок". Сохранились два числа этого "Винка" за 1927 год. Один из них насчитывает 82 страницы поэтических и прозаических произведений 24 учеников. И переписаны они уже не рукой, а на печатный машинке.
      По окончании педтехникуму и переезда в Конотопа произошло выдающееся событие в личной жизни Анатоля Олейника. В июле 1925 он женился на Раисой Арендарьовою, которая только что закончила то же педтехникум. Она была дочерью священника из села Евлашивкы, находящемся в 30 км - Борзны (ныне село Красносельское. Они начинают семейную жизнь в Конотопе, снимая комнату в частном доме. Но через полгода Раиса оставляет Анатоля и возвращается к родителям в Евлашивку.
      Все родственники, кого я расспрашивал, не могли назвать причину развода супругов. Дочери хозяина Ефима Ротозеева, где они снимали комнату, вспоминают такой ответ на это Анатоля: "Если бы вы были старше по возрасту, я бы вам объяснил, почему не могу жить с ней". Отец и мать Анатоля ездили в Евлашивку, чтобы примирить супругов. Но все было тщетно. Раиса тоже не хотела называть причину разрыва. Только повторяла: "Толя ни в чем не виноват ...". Позже, собирая воспоминания об отце, я разыскал Вячеслава - брата Раисы, но и не мог объяснить, что привело к разводу. К тому времени Раисы уже не было в живых.
      Что ж, развода мужа и жены не такая уж и редкость. Но Раиса уехала из Конотопа беременной и через некоторое время родила дочь Аллу. До сих пор не могу понять отцу, почему рождение дочери не вызывало никаких изменений в его жизни независимо от причин разрыва с Раисой.
      Ребенок, пока она еще ребенок, должна иметь отца и мать. Это я осознал, потеряв отца в 2 года, выпив горький бокал сиротства, а точнее, как метко говорит русское слово, "безотцовщины". Мальчиком мне не приходилось держать в руке молотка, зато в 7-8 лет я хорошо, даже красиво штопал носки. Отец нужен не только сыну, но и дочери. Это отмечают психологи. Если девушка вырастает только в женской среде, это накладывает негативный руб на будущие ее отношения с мужским полом. Случайно услышал недавно, как одна бабушка передавала сказанные с болью слова своей уже взрослой внуки от дочери матери-одиночки: "О, как бы я хотела хоть на мгновение взглянуть, как выглядит мой отец."
      Немало в жизни сложностей, в частности, когда у девушки проходят годы: ей двадцать, двадцать пять, уже тридцать. Она хочет создать семью, а ей этого до сих пор никто не предложил. Что делать дальше? Как жить? Кто приходит к выводу, и другие дают совет: родить себе ребенка. Разве допустимо родить ребенка себе? Ребенок рождается для самой себя, для Бога. Она от рождения имеет право иметь отца и мать. Никто не должен лишить ее этого права. Для себя можно завести котенка, щенка, а не ребенка. Такого взгляда придерживаюсь сейчас, когда мне уже 75 лет, но придерживался и 25, и 50 лет назад. Если бы я был сыном матери-одиночки, разве мог бы поблагодарить за подаренное мне жизнь, когда ей заранее было известно, что буду расти без отца.
      Что думал и чувствовал Анатоль Олейник, зная, что дочка где растут без отца? Об этом нет никакого упоминания ни в воспоминаниях родственников, ни в документах, которые остались после него, ни в его художественных произведениях. Так и хочется еще раз сказать словами Сосюры:
          
       Отец мой, обездоленный Икар,
       О если бы ты встал, заговорил...
      
      Творчество Анатолия Олийныка после переезда в Конотоп идет по восходящей, приобретает больший уровень художественного мастерства. Он начинает часто печататься в журналах "Красные цветы" и "Молодняк", в других периодических изданиях. Поэт неоднократно посещает Харьков, тогдашнюю столицу Украины, где устанавливает творческие, дружеские отношения с рядом писателей, в частности с Павлом Усенко, Терен Масенко, Зиновием Биленко. А с Владимиром Сосюрой у него были особенно близкие отношения. Моя мать и я помнится, что после смерти отца у нас еще долго сохранялась фотография Сосюры размером с почтовую открытку, подаренная отцу, весь обратная ее сторона была заполненным какими словам Владимира Николаевича. К сожалению, и фотография потом исчезла. Бывшая ученица отца В. А. Минчина в 1970 году вспоминала, что Анатоль Олейник показывал фотографию, где сидят они с Сосюрой захмелевшие.
      Хотя со смертью Олейника оборвались взаимоотношения двух лириков, Владимир Николаевич остался верен памяти своего друга. Когда прошло уже более четверти века после смерти Анатолия Олейника, учитывая новые политические обстоятельства в нашей семье возникла мысль издать сборничек стихов отца. Решили при поддержке обратиться письмом к Владимиру Сосюры, выдающегося поэта Украины. Он откликнулся на обращение моей матери и моя приведенным здесь письмом.
      


Письмо В. Н. Сосюры к жене и сыну Анатолия Олейника.
      К сожалению, Владимир Николаевич не успел осуществить обещанное. Я тогда учился в Москве в аспирантуре, скитался без жилья с женой и маленькой дочкой, нанимая частные квартиры, и не мог заняться подготовкой к печати отцовской сборки. А Владимир Николаевич 8 января 1965 умер.
      Однажды, где-то в семидесятых годах прошлого века, когда я однажды зашел в Союз писателей Украины, то некий сотрудник Союза, услышав фамилию Олейник, пошутил: "Надо открывать в Союзе секцию Олейников." Действительно, история украинской литературы знает нескольких Олейников, прозаиков и поэтов: Степана, Бориса, Николая. В Чернигове живет поэт Александр Олейник. И это еще далеко не все Олейники, чье слово проросло на украинском литературном поприще.
      В 1928 году вышла биобиблиографические труд Лейтеса А. М. и Яшека М. Ф. "Десять лет украинской литературы." Имеется в виду период, начиная с 1917 года. В этой работе на стр. 344 и 648 упоминается только творчество Анатолия Олейника, ибо тогда Степан еще был учеником, Николай маленьким ребенком, а Бориса еще не было на свете. Следовательно, хронологически Анатоль среди Олейников был первым.
Хочу обратить внимание молодых украинского и украинок на упомянутое издание "Десять лет украинской литературы". Какой-то особенности в названии никто не видит и не усматривали тогда в 1928 году. Но слова: Украина, украинский, украинский мозолили глаза тогдашнему московскому руководству. До 1917 года было проще, потому что те слова были запрещены, а вместо этого разрешалось говорить Малороссия, малороссийская. Опять бы запретить? А как же быть с характеристикой царской России как тюрьмы народов? И тогда придумали так. Поступило указание: перед словами Украина, украинский употреблять прилагательные советская, советский. Внедрение этого осуществлялось постепенно. Рассказывали (за достоверность не ручаюсь), что юморист Остап Вишня, который заметил такое дополнение, сказал как-то работникам ресторана или столовой в Киеве: "Вы неправильно пишете в меню: борщ украинский. Надо писать: украинский советский борщ. "Этого было достаточно, чтобы в 1934 году писателя сослали на 10 лет на север. Там же несколько лет был вместе с Остапом Вишней в одном лагере у Ухты сослан ранее младший брат поэта Михаил Олейник.
Живя в Конотопе, Анатолий Олейник посещал семью Рубисових, где часто звучала музыка, устраивались домашние концерты. На рояле играла Лиля Рубисова, дочь врача, пели ее приятельница и Анатоль. Он посвятил Лили Рубисовий несколько стихотворений. В шестидесятые годы мне удалось разыскать Елизавету Алексеевну Рубисову (в супружестве Гомон), проживавшей в то время в Киеве.
По моей просьбе Елизавета Алексеевна написала воспоминания о Анатоля Олейника. Было это в 1967 году, то есть упоминались события 40-летней давности, но при чтении воспоминаний возникает впечатление, будто все это происходило всего несколько недель назад. Вот отрывок из этих воспоминаний.
"Я увидела его впервые вечером в нашем доме в Конотопе. Он зашел к нам с моей знакомой молодой учительницей, с которой вместе работал в школе ...
Когда я села за рояль и что-то сыграла, он пересел совсем близко ко мне, у меня за спиной и слушал. Сыграв то, я обернулась и вдруг увидела совсем близко его замечательные зеленоватые глаза. Я была поражена их красотой и тем, что светилось в его звезды. В них не было огня, они не смеялись, они не смотрели с любопытством или предприимчивостью. Его глаза никогда не были злыми, печальными, лукавыми, они смеялись и мечтали.
Голос и речь никогда не были грубыми, жесткими, злыми, печальными. Молодость и вера в свою работу, своих учеников, наше взаимное внимание и радость, ничто не омрачало тех счастливых дней.
Он был от природы хорошей фигуры - высокий, стройный. Какая-юношеская робость чувствовалась в его манере держаться. Он никогда не был грубым, резким в движениях. Я никогда не видела на его лице выражений зла, скуки, огорчения. Он как струна, которая несет в себе волшебный звук, был наполнен чем-то удивительно красивым.
Голос его тоже был какой-то не то что нежный, но мягкий, без скрадливости. Он говорил негромко, не торопясь, не "заговорюючы" тебе, но слушать его всегда было так же удивительно, как это бывает, когда слушаешь содержательную красивую музыку, которая пленяет тебя, несет в свой мир неощутим, но безусловно прекрасен.
Он не говорил о неких "высоких материях" или о будничные явления, давно всем известны, нет, он говорил о том, что ему мило - о книгах, о стихах, гордился тем, которые способны у него ученики и ученицы. Любил очень музыку, всегда охотно слушал ее в моем, правда, непрофессиональном исполнении. Он приносил свои ноты оперы "Запорожец за Дунаем" Гулака-Артемовского, которую очень любил и очень часто с захватом под мой аккомпанемент пел все подряд арии из этой оперы. Благодаря не музыкант, а поэту, каким был Анатолий, я очень близко познакомилась с оперой "Запорожец за Дунаем".
Пишу эти строки, когда вышли в свет три сборника отцовских стихотворений, когда о жизни и творчестве А. Олейника написанные писателями, в частности Станиславом реп'яхом и Анатолием Речмедина, основательные литературные портреты, не говоря уже о множестве публикаций в периодике. Но когда я подрастал в сороковые и взрослел в пятидесятые годы, то слышал от родственников только то, что, мол, твой отец писал стихи. Очень большое впечатление на меня это не произвело, потому что стихи, думал я, может многие писать. И сам я их несколько написал. И даже небольшую поэму. Но далеко не каждый, кто сочиняет стихи, становится настоящим поэтом. Первый, кто открыл мне глаза на значимость отца, был его младший брат Михаил Андреевич, который послал мне из ссылки письмо, где были, в частности, такие слова: "Он (отец твой - А. А.) заслуживает лучшей памяти от тебя в первую очередь, от нас всех (родных) и даже от родного края "(курсив мой - А. О.)
Остатки моих сомнений развеял Станислав Тельнюк, который в 60-е годы работал референтом в Союзе писателей Украины.
А произошло это так. В мае 1967 года я приехал в Киев и передал один экземпляр отобранных для издания и перепечатанных на машинке отцовских стихотворений писателю В. О. Речмедина - бывшему ученику А. Олейника. Второй экземпляр по совету Е. О. Гомон (Рубисовои) был передан писателю М. П. Стельмаху. Он, лауреат Ленинской премии, в Союзе был влиятельным лицом, поэтому Е. О. Гомон, которая часто готовила его произведения в печати, попросила М. П. Стельмаха содействовать изданию сборника А. Олейника.
      Тогда, едва начав упорядочивать сборник отцовских произведений, я разместил стихи в хронологическом порядке их написания. К тому же я еще не мог в должной мере оценить художественный уровень каждого стиха, поэтому к рукописи попало и несколько початкивських стихов. Это обстоятельство, а также возможный недостаток времени у маститого писателя привели к тому, что М. П. Стельмах, видимо не познакомившись с рукописью до конца, вернул рукопись заключению, что те поэзии устаревшие, что их автор талантлив, но ранняя смерть не дала развиться его дарованию.


Титульная страница сборника стихотворений Анатоля Олейника
  "Паруса натянут", 1971 г.



Титульная страница сборника стихотворений Анатоля Олейника
 "Амуров декада", 1998 г.



Титульная страница сборника стихотворений Анатоля Олейника
 "Виват, жизнь", 2006 г.



Титульная страница литературно-художественного издания
Станислава репейника
"А завтра лес и день", 2002 г.



Титульная страница книги Анатолия Речмедина
 "Волшебный лирик с Борзны", 2005 г. Показать латиницей